Северова Т.С.
Дневник похода в Хибины в феврале 1975. 

Рук. Берлин
Участники:
1)	Мужики:
- Саша (Шура)
- Гаврик (Андрей)
- Вертолет (Виталик)
- Витюша
- Вася
2)	Тетка:
- Северова

День первый
27 января (пон)
Поезд описывать неинтересно: жара, рыжая крикливая проводница, толпа туристов. 
Поезд опаздывает, в Нефелиновых Песках стоит минуту. Выскочить должны 12 человек – две группы. 
Под крики проводницы: «Куда вы, это не Пески!» выгружаемся, снова прыгаем в вагон, потом рвем стоп-кран и вываливаемся на снег. 
Это всё же Нефелины. Пилим по шпалам. Сегодня по графику должны пройти Ущелье покойников (Юмъекорр).
От «железки» перевала не видно. Главное – не ошибиться в ручье. Нужен Юмъекорруай. Как выяснилось позже, мы протопали мимо него. 
Идем первые, за нами еще две группы. Сворачиваем направо, поднимаемся немного вверх. Слева видна долина ручья. И лыжня! Туда! 
Пилим по лыжне вверх. Долго и упорно. Подъем крутоват, да и ущелья не видно. Да и лыжня сворачивает налево, а ей бы направо следовало. 
Остальные две группы продолжают идти по этой коварной лыжне, а мы сворачиваем направо. Минут через десять выходим к ущелью. 
Мы стоим на склоне его довольно крутом. Спускаемся без лыж, перекусываем и пилим вверх, к перевалу, теперь уже настоящему. 
Но время-то не стояло на месте. Подходим к границе леса в 15.00, часа два на подъем. Тогда спускаться в темноте? 
Да и дует тут здорово. Возвращаемся к ручью и останавливаемся на ночь. Позже сюда же пришли и остальные две группы. 
Мы сделали запланированную радиалку неизвестно куда.

28 января (вт)
Подъем в 6.00, вышли в 9.30
Великолепная погода, ни облачка и довольно тепло. Подъем сначала довольно пологий, потом круче. Все время на лыжах.
В 12.00 мы на перевале. Здесь столпились четыре(!) группы. Четвертая группа – эстонцев – делает колечко, идут нам навстречу. 
Поднимались без лыж, т.к. с той стороны круче. Спускаемся, траверсируя склон. Через час мы внизу. Доехали до границы леса, перекусили. 
Ищем место для стоянки. А вот и оно. Лапник, ямка и прочие блага. Рядом эстонцы, дальше группа Кубышина. 
Вечером мужики ходили в гости, а потом выли на восходящую луну.
Пара слов о перевале Юмъекорр. Удивительно красивый и своеобразный этот перевал. 
Над небольшой площадкой (3 х 10 м) нависли стометровые стены из круглых валунов. 
К сожалению, столпотворение туристов лишило его суровости и неприступности. 
Но, пожалуй, очутиться здесь в темноте и при сильном ветре было бы уж чересчур сурово.

29 января (ср)
Радиалка на Северный Чорргор. Благодаря оперативности дежурного Шуры, в 9.30 группа была готова к выходу. 
Погода нас пока баловала, а тут вдруг начало сыпать. Встали на лыжню и вперед. 
Причем сначала бежали довольно резво (ясное дело: без рюкзаков). Снег все падает, горы закрыты. Идем по лыжне. 
На этот раз она не сыграла с нами злой шутки. Идем, куда надо. Постепенно начинается подъем. 
Прежней резвости нет.Снег перестал сыпать, даже солнышко вышло. Перед нами С. Чорргор. 
Лыжня почему-то уходит налево в небольшое ущелье. 
Поднимаемся по правой стенке почти до уровня перевала и вперед и чуть-чуть вверх. 
Это не очень трудно, но последние сто метров крутого подъема доконали участницу, 
которая не умеет развернуться на крутом склоне, и сопровождающих ее лиц 
(им приходилось в эти ответственные моменты поддерживать даму «за шкирку»). 
Погода тем временем снова испортилась, задуло довольно сильно. Те, кто поднялся раньше, уже слегка дрожат. 
О перекусе на перевале не может быть и речи. А с другой стороны – окно в другой мир. Рисчорр, освещенный солнцем. 
На часах 13.30. Пишем записку и вниз. Сначала без лыж. Потом на лыжах, траверсируя, кувыркаясь, валяясь в снегу. 
На границе леса – перекус. Погода исправилась. Лыжня идет вдоль меридианального ручья, а в нем абсолютно синий лед. 
Захватили дрова на пустой стоянке, и вот мы дома. День кончился диким хохотом, 
т.к. женщина вмешалась в завхозовские дела и попыталась обкормить всех маслом.

30 января (чт)
В радиалке под Ферсмана Северова участия не принимала по причине стертых ног. 
Осталась дома «поддерживать огонь» в обществе птичек, они здесь никого не боятся. 
С утра был сильный ветер, который потом стих. Мужики вернулись в три часа, довольные до безобразия.
Целый час смотрели, как группа спускается с перевала. За это время спустился один человек – крутовато там. 
Наши прекрасно покатались на длинном пологом спуске. Вечером пришли воронежцы – те, что с Ферсмана спустились. 
Их семеро, две девчонки. Отдали им сушину и очень рано завалились спать – завтра перевал. 
В эту ночь печка раскапризничалась: сосновые дрова, позаимствованные на стоянке ушедших эстонцев, никак не хотели прогорать. 
Зато было не слишком жарко, а то обычно в палатке, как в парилке, рядом с печкой даже в одной тельняшке жарко.

31 января (пят)
Подъем без 15-ти 6. В 9.15 выходим. Идет снег, светает. Видимости никакой, горы абсолютно закрыты. 
Ошибка в ориентировании увела нас севернее Южного Чорргора. С 10.00 до 12.30 закладываем «кольцо маразма», 
карабкаемся на горку (здесь немного прояснилось – сориентировались) и спускаемся в исходную точку. 
Посмеялись, покурили. Зато теперь знаем, куда идти. Идем. И снег идет. Липнет к лыжам со страшной силой. 
Начинается очень пологий и длинный подъем на перевал. Впереди ничего не видно. Снег больше не сыпет, сзади розовеет небо. 
Какие-то три фигуры без рюкзаков бродят вдали. Белое безмолвие. 
Цепочка навьюченных людей медленно передвигается вперед и исчезает за горизонтом…
Наконец, слева открывается сам Южный Чорргор. 150-метровый склон чернеет множеством камней. 
15.20. Дует. Виталик решил подниматься без лыж. В виде эксперимента. Некоторые на последнем участке использовали его опыт.
16.00. Мы на перевале. Открылся удивительно красивый вид на долину Кунийока. Совершенно розовые вершины с черными пятнами камней. 
Сильный ветер. Скоро стемнеет. Съедаем ритуальную шоколадку, меняем записку. 
На перевальном туре стоит обелиск студентке МЭИ, погибшей в Хибинах 7 ХI 1973 г.
Теперь задача – как можно скорее спуститься к лесу и найти сушину. В сумерках идем вниз, лыжи в руках. 
Можно было бы и съехать, но прямо – слишком круто, а траверсировать слишком долго. 
Потом встаем на лыжи и уже в полной темноте вперед и вниз. Горят в долине костры и огни базы геологов. 
Ищем сушину. Безуспешно. Из соседней палатки посоветовали брать пеньки. Нашли пару пней, поставили лагерь. 
На небе полыхает северное сияние, пока мы пилим пни. А печка-то есть их не хочет. Сырые дровишки. 
Пока обсуждается вариант холодной ночевки, Шура разжигает-таки печку. 
Достойным завершением этого дня было вскрытие китайской загадки, подаренной Медведем. Это оказалось клубничное варенье!!!!! 
Чтобы понять, что такое чай с вареньем, надо обязательно заложить хорошее колечко, взять перевал, 
поставить в темноте лагерь и обнаружить, что дрова сырые. А потом все же разжечь печку и, пообедав, выпить Чаю с Клубничным Вареньем.

1 февраля (суб)
Спим до 9-ти. Первая забота о дровах. До двенадцати возились по хозяйству (впервые завтрак при свете дня).
Потом собрались на запланированную радиалку на Восточный Петрелиус. В лагере остался Гаврик – у него нога растянута.
Горы снова закрыты, сильный южный ветер, метёт. Прямо в морду. Забыли взять рюкзак с аптечкой, перекусом и тросиками. 
Ветер очень сильный, видимости никакой, чем выше – тем хуже! Не дойдя километра полтора до перевала, решили повернуть назад. 
Съезжаем вниз, ни черта не видно, ветер в спину, несет очень здорово. 
Снова пилим и рубим дрова, а вечером – праздничный ужин, у Васи день рождения. 
Подарили ему кота Ваську – лохматого и в черной беретке. Кот очень похож на хозяина.

2 февраля (вс)
Подъем в 6.30. Сегодня идем на Западный Петрелиус. Погода неплохая, видно всё и почти не дует. 
Выходим в 9.00. Сзади идут эстонцы. В 11.00 мы под перевалом. Вокруг все освещено солнцем, ниветерка, 
а на Западном Петрелиусе висит лохматая серая туча, метет из под нее белый вихрь b где-то в этой мгле поднимаются на лыжах ленинградцы. 
Их шестеро, две девчонки. Принимается план – подняться за 2 часа и встречный план – за 1,5 часа. 
Немного прошли на лыжах, а потом пешком. Эстонцы тоже идут без лыж.
В 12.30 мы на перевале. Всё в белом тумане, почти ничего не видно.
Ленинградцы и эстонцы сегодня пойдут через Рамзай, а мы - в долины Малой Белой. 
Метров 300 спускаемся без лыж, потом на лыжах. Туман, в километре ничего не видно.
Ленинградцы запилились было на Восточный Петрелиус, потом посленебольшого совещания с Серегой пошли куда надо. 
Мы не спеша едем вниз. Туман рассеялся и позади открылась такая красота, что ни в сказке сказать, ни пером описать. 
Гора Петрелиус, ущелье Рамзай. Голубое чистое небо, розовые горы. Идем по великолепной лыжне, то и дело оглядываясь на эту красоту. 
В долине Малой Белой – белый заиндевелый березовый лес. Сразу нашли две стоянки. 
Так нам здесь понравилось, что видимо завтра прокатаемся еще денек, а в Кировск через Рамзай – послезавтра. 
В принципе мы имеем на это право.
Вечером ребята строят планы завтрашней радиалки на Ферсмана. 
Встать надо в 8.00

3 февраля (пон)
День последний. Утром по палатке стучит мокрый снег. Палатка кое-где уже промокла. Вчерашний энтузиазм насчет Ферсмана куда-то улетучился. 
У всех одно желание – в Кировск. Но несмотря на такое единодушие, выходим мы только в 12.30!!!!
В лесу ветра нет, хлопьями падает мокрый снег. Скольжение, естественно, равно нулю. 
Проползли метров 100, подмазываем лыжи свечкой, чуть получше стало.
Вышли из леса. Тут к тому же дует. Правда, в спину. Встретили группу, они хотели залезть на Петрелиус, но в такую погоду не решились. 
Спустились с Рамзая ярославцы, дует там здорово. Снова мажемся и идем по их лыжне. Видимость – километр. Рамзай нашли сразу. 
Подъем пологий не длинный, ветер в спину. В 16.00 мы на перевале. Вроде всё нормально. И вот тут-то началось. 
Перевал Рамзая – это труба. И ветер, который раньше просто сильно дул в спину, 
здесь стал свистать со страшной силой. О ритуальной шоколадке речи не было – на ногах бы удержаться. Пробуем ехать на лыжах. 
Занятие не из легких. Ветер валит с ног, и прямо ехать нельзя: ничего не видно впереди. 
Сугробы намело приличные, могут быть лавинки, короче, продвигаемся вперед еле-еле.
Постепенно темнеет, ветер воет по-прежнему. Возле первой веточки надеваем лыжи. На наше счастье они едут, не то, что утром. 
В полной темноте, на тормозах едем вниз. Слева над горой чуть видно свечение – это Кировск. Ползли мы к нему до 9-ти вечера. 
Ветер уже не такой, как на перевале, дует в спину, помогает нам, даже в горку можно ехать не работая палками. 
Северова окончательно сдохла, через каждые 20 минут ее спрашивают: «Жива?» - «Жива!»
Наконец, мы на остановке автобуса. Обледеневшие и измотанные вваливаемся в автобус. Бедные пассажиры!
Полтора часа приходим в себя на Кировском вокзале, пустом, теплом и удивительно чистом. 
И вот мы уже вполне цивилизованные люди, готовые ехать в Москву на скором поезде, в плацкартном вагоне. 
Прощай, прекрасный Кольский, в последний день показавший нам зубки!

Жанровая сценка в палатке или загадка на туристскую олимпиаду.
Вася знает, где носки Шуры, но не знает, где варежка Виталика.
Виталик знает, где рукавицы Вити, но не знает, где его шапочка, 
А Витя не знает, где носки Виталика, но знает, где штормовка Шуры.
Вопрос: Когда они вылезут из палатки?
Вопрос на засыпку: В какой день похода это было?

А еще жизнь хороша тем, что можно путешествовать. Пржевальский.

И.И.Михайлов: «в атласе Петри по Кольскому полуострову тянулась красная черта: 
«Предел человеческого обитания». Шла полоска: «Максимум северных сияний». 
Знал я и поговорку поморов: «от Колы до ада два шага». 
(Это в 20-е годы)