Первый день

памяти Владимира Дмитриевича Тихомирова

Теплым ранним утром 1 сентября 1947 г. высокий старенький трамвай с круглым жестяным номером «5» на крыше в первый раз вез меня на занятия в МХТИ им. Менделеева. Мне удалось пристроиться с книжкой у окна с рамой, опущенной вниз до упора. Зачитавшись, я только на выезде с площади Борьбы обратила внимание на необычное оживление в вагоне: люди переговаривались, улыбались , подталкивая друг друга и показывая на что-то на улице. Какой-то дядечка, подвыпивший с утра, привалился к моему окну и истошно завопил: “Давай! Давай!”. Вагон грохнул. Я выглянула и сразу поняла причину веселья : рядом с нашим трамваем, почти под моим окном, старательно бежал невысокий худощавый парнишка лет шестнадцати в белой рубашке с закатанными рукавами. Бросился в глаза крутой высокий лоб и копна недлинных, но густых волос, подлетающих на бегу. Парнишка, казалось, никак не реагировал на беззлобные, но ехидные реплики и подначки пассажиров и прохожих. Сначала это удивило, но присмотревшись, я поняла, что он их просто не слышит, т.к. полностью поглощен своей сверхзадачей: бежать вровень с трамваем, постоянно меняющим скорость. Наверное, это было нелегко. Сдвинутые брови, жестко прищуренные глаза и сжатые губы выдавали нешуточное напряжение. Трамвай в очередной раз припустил, и веселый дядечка, снова привалившись к окну, издал мощный разбойничий свист. Бегун невольно взглянул наверх, увидел меня и слегка махнул рукой. Мелькнули яркие синие глаза и мальчишеская улыбка. Через секунду жесткая маска внимания вернулась на его лицо. Так мы переглядывались еще пару раз. В середине Лесной он вдруг как-то сразу расслабился, притормозил и, махнув мне рукой, исчез. Торопясь к проходной в потоке студентов, я неоднократно ловила себя на том, что улыбаюсь, вспоминая “своего” бегуна. Забавно, конечно, но... зачем? Институт оживленно гудел. В аудитории, где начиналась вводная по общей химии, я нашла местечко на дальних скамьях и с любопытством осматривалась. - Ну, чудеса! – услышала я над собой веселый голос и , повернувшись, увидела уже знакомые глаза и улыбку. - И ты здесь! Вот здорово! Как звать? – и сразу же представился, - Тихомиров. Через минуту мы уже оживленно болтали, как старые знакомые, но... любопытство разбирало. - Ты что же это, копеечки экономишь? Или в цирк готовишься? - ?..Ах, это! Нет, просто тренируюсь. - Лихо! А попроще нельзя? На стадионе, например? Не так... вызывающе, что ли? - Можно, конечно, но крайне не-ра-цио-наль-но: очень большое вспомогательное время. - ? - Ну, смотри: на стадион и обратно ехать, к расписанию подлаживаться, одеваться–раздеваться, да еще в институт надо ехать. А тут все за один раз! К тому же трамвай - это же универсально!! Узнав, что он живет в Останкино, я ужаснулась. - Ты что же это, от самого Останкино?! - Нет, к сожалению, не получается. Он помолчал, покачивая головой и усмехаясь каким-то своим мыслям, потом приговорил беззлобно, но со смаком: “Свистят, сволочи!”. Все было ясно. - А обратно тоже… так? - Нет, ни в коем разе! Обратно всегда пешком до самого дома в хорошем темпе, лучше с грузом, при любой погоде. - Сурово! Понять бы еще, какая в этом необходимость. Зачем такой форсаж? Если не секрет, конечно? Он помолчал немного, посматривая на меня как-то искоса, точно оценивая, можно ли со мной иметь дело, потом сказал тихо, скованно, но очень серьезно, даже жестко: - Ты знаешь, я очень хилый с детства. Так уж получилось.- Потом резко засмеялся и сменил тон на ернический, - А это не-до-пус-ти-мо абсолютно и подлежит скорейшему истреблению!! А трамвай…- И он восторженно пустился в подробности. Поняв, что не готова всерьез обсуждать влияние знакопеременных нагрузок на тренированность сердечных мышц, я переменила тему, но про себя подумала: “ Какой необычный парень! А все-таки он пижон, явный пижон! Вот покрасуется недельку и забудет”. Но я ошиблась. Он не был пижоном. Истребление хилости трамвайным методом продолжалось неукоснительно еще два-три месяца. До тех пор пока он полностью не вошел в стихию спортивного туризма (и остался ей верен до конца дней). Тогда пошли совсем другие тренировки, а трамвай... он просто исчерпал себя. Кстати, домой пешком он ходил всю жизнь (но уже, конечно, не каждый день). Прошло 58 лет… Все эти годы до самых последних дней Володи мы встречались в кругу друзей очень часто. Впечатлений было великое мнлжество. Интересных, смешных, трагических - всяких. Но то далекое, самое первое осталось неразмытым. Я много лет пыталась понять, что именно неосознанно поразило меня тогда, совсем девчонку, настолько, что весь эпизод запомнился с почти кинематографической четкостью? По-видимому, просто мне довелось быть свидетелем того, как совсем юный человек, поставив себе самому очень жесткую цель, для её достижения не побоялся быть смешным (ПОЧТИ КЛОУНОМ!) на глазах десятков людей (и не один раз!), что для подростка едва ли не подвиг. Надо сказать, Володя вообще был “из тех, кто может первым посмеяться над собой”. И это редкостное качество (на фоне многих и многих других достоинств) обезоруживало и неизменно привлекало к нему людей, самых разных, на всю жизнь. Песня, сочиненная к 40-летию В.Д. Тихомирова Сегодня, как вчера, Сегодня, как вчера, Как много лет подряд, Мы вместе у костра, И песни до утра Знакомые звучат. Лишь годы, как километры, Мелькают за нашей спиной. Что б ни было у нас, Но мы в тревожный час Услышим голос твой. Хоть круг наш поредел, И сам ты поседел, Ну что ж, товарищ мой, Ведь годы и километры Остались за нашей спиной. Сегодня, как вчера, Сегодня, как вчера, Покоя не найти. Все кажется, что вот- Последний поворот, Но нет конца пути. Лишь годы да километры, Как прежде, бегут за спиной. Лишь годы да километры, Бегут и бегут за спиной. Прощальная Искры летят, разлетаются, светятся, Мы до утра посидеть непрочь, Нам от костра расходиться не хочется В тихую ночь. Только сегодня в дороге мы встретились, Завтра наутро опять “Прощай!” Встреча случайная, песня прощальная, Не умолкай! Живы бродяги своими законами, Нам ведь иначе никак нельзя: Люди, вчера еще нам не знакомые, Завтра друзья. И удивляться тому не положено: Мы ведь породы с тобой одной. Может быть, будет немало исхожено Рядом с тобой! А может быть в жизни мы больше не встретимся, Но, продолжая далекий путь, Встречу случайную, песню прощальную Не позабудь!